Айдар Хусаинов - Урал–батыр. Башкирский народный эпос в прозаическом переложении
Заркум и Шульген снова у падишаха дивов
И вновь встретились в пути Шульген и Заркум — вела их одна дорога к падишаху дивов Азраке. Радостно приветствовали они друг друга, но в душе каждый из них был насторожен. Шульген не забыл, как обманул его Заркум, сказав, что Айхылу его сестра, а Заркум сразу же понял, что кто теперь хозяин волшебного посоха. "Дождусь подходящего случая и отберу посох. Он по праву мой", — подумал он, и потому ядовитая улыбка окрасила его лицо.
Долго ли, коротко они шли, змеям ведомы особые тропы в этом мире, но всякий путь, однажды начавшись, заканчивается. Достигли и они владений падишаха дивов Азраки.
Узнав обо всем, что случилось с Заркумом и Шульгеном, созвал падишах великий совет, потому что случилось то, чего они боялись — Урал–батыр заполучил Акбузата и меч булатный.
Был на том совете и Кахкаха. Он сразу же узнал свой посох, который держал в руках Шульген, но, глянув ему в лицо, понял — Шульген уже не тот юнец, которого он знал, долгий опыт зла преобразил его, и посох он не отдаст. "Ничего, подумал Кахкаха. — Я натравлю его на брата. Кто–нибудь из них да погибнет, а посох все равно будет моим". О том же думал и падишах Азрака.
День и ночь заседал совет падишаха, и, наконец, решили они пойти войной на людей. "Кто нападает первым — побеждает, — сказал старый див. — Пока наши враги в растерянности будут думать, что делать, мы их завоюем, уничтожим род людской". На том и согласились.
Приказал тогда Азрака своим дивам начать войну. Поделил он все свои войска на четыре части, чтобы напасть на людей со всех четырех сторон света. Во главе этих частей стали сам падишах, Шульген, Заркум и Кахкаха. Ко всем приставил падишах своих верных подручных с тайным заданием — если захотят они переметнуться на сторону врага, пощады им не будет. А тот див, что следил за Шульгеном, должен был не сводить глаз с волшебного посоха — такое мощное оружие не должно достаться врагу, за ним нужен глаз да глаз.
Попрощались Заркум, Шульген и Кахкаха с падишахом и отправились к своим войскам ждать условного сигнала.
Как началась война с дивами
Недолго длились счастливые дни Урал — батыра и Хумай. В один из дней небо полыхнуло огнем, словно кто–то поджег все леса на свете. Послышался тяжкий удар, и вся вода, какая была на свете, обрушилась на сушу. Это дивы начали войну.
Кругом была вода, все небо было в огне. Птицы не могли летать — их крылья опалял жар. Люди не могли найти сухого местечка — все на свете скрыла под собой морская вода. Люди и звери — все взывали к Урал–батыру, просили защитить их от этой напасти.
Урал–батыр не испугался ни воды, затопившей землю, ни огня, охватившего небо, ни дивов, которые поползли из всех щелей губить все живое на свете. Попрощался он с Хумай, вскочил на Акбузата и поднял свой булатный меч, сверкнувший в небе словно молния. Так началась кровавая война с падишахом — дивом.
Как пришел конец падишаху дивов Азраке
Днем и ночью сражался Урал–батыр с нечистью, заполонившей землю. Акбузат выносил его из битвы, когда он уставал, Акбузат вихрем мчался в бой, когда Урал–батыр вновь набирался сил.
Дивы погибали в яростной борьбе. Тысячами и тысячами крушил их Урал–батыр, крушил, не давая опомниться, скрыться во глубине моря, нахлынувшего на землю. И так много погибло дивов, что посреди водного простора возникла огромная гора. Увидев сушу, приплыли сюда уцелевшие люди, те, кто сумел спастись на утлых своих лодчонках.
Взобрались люди на ту гору и увидели, как вдалеке полыхает битва, равных которой не было еще на земле. То встретились на поле брани Урал–батыр и падишах дивов Азрака.
Огромный, словно гора, див молча стоял озирая поле брани, на котором погибли тысячи и тысячи его подданных. Но не о них жалел он, жалел он, что нет в ту минуту в его руке волшебного посоха, которым он мог сокрушить великую мощь Урал — батыра.
Но и меч его был не из последних, таил он в себе великую силу, от которой еще никому не удавалось уйти живым. Вздымая меч, взмахнул чудовищной лапой падишах дивов, и гром прогремел над землей. Огнем сверкнул тот меч и тяжко обрушился на Урал–батыра. Закипела вода, задрожала земля от того удара.
Но Акбузат, быстрый, словно молния, вынес Урал — батыра из–под удара, взметнулся он в небо и понес батыра прямо к падишаху дивов. Не стал медлить Урал–батыр, ударил булатным мечом и разрубил падишаха надвое. Страшно вскрикнул падишах, пошатнулся и упал бездыханным в море. От его падения содрогнулась земля, и тысячи змей завизжали от горя и муки. Но было поздно — расступилось море, разделилось на две части и выросла в том месте огромная гора Яман — тау — Страшная гора.
А Урал–батыр, не зная устали, все скакал и скакал вперед. Там, где проходил он с верным Акбузатом, море отступало, поднималась из воды высокая гора, на которую взбирались все новые и новые уцелевшие от потопа люди.
Урал–батыр встречает своих сыновей
Не год и не два прошло с тех пор, как Урал — батыр вступил в битву с дивами. Не знал он ни сна, ни покоя в этой войне. Перебил он дивов столько, что сбился со счета. Когда он оглядывался назад — видел горы, сложенные из побежденных им дивов и змей.
Повзрослел Урал — батыр, перед нами уже не тот юноша, что вышел со своим братом Смерть извести, но могучий всепобеждающий батыр. В глазах его — могучий ум, в руках его — не знающий устали меч, с ним верный его друг Акбузат.
Но стала одолевать Урал–батыра усталость, думал он, что война эта нужна только ему и никому более, что люди забыли о нем в отчаянной попытке хоть как–то обжиться на голых, безжизненных скалах, одиноко торчащих в море.
И вот однажды, когда он преследовал дивов, наперерез отступавшимся врагам выскочил небольшой отряд из восьми человек.
С могучим криком напали они на дивов и искрошили их на мелкие кусочки. Удивился Урал — батыр, задумался — что это за помощники объявились у него? За многие годы не встречал он такого человека, кроме себя, кто рискнул бы скрестить свой мечи с врагами людей.
А в это время отряд приблизился к нему. Один из четырех юных батыров, что скакали впереди, смело снял с головы шлем и приветствовал Урал — батыра.
— Я твой сын, рожденный дочерью Катила, Яик!
И второй батыр снял свой шлем:
— Я твой сын Нугуш, имя матери моей — Гулистан!
И третий батыр снял свой шлем, спрыгнул с коня:
— Я Идель, твой сын, рожденный Хумай!
Поднял голову четвертый:
— Мать моя — Айхылу, имя моего отца — Шульген. Он брат тебе и враг тебе. Имя мое — Хакмар.
Спешился с коня Урал — батыр, бросился он в объятья сыновей. За годы войны с дивами и змеями не ожесточилось его сердце, хранил он в памяти светлые дни своей юности, и вот к нему на подмогу пришли его дети — живое напоминание о его любви.
— А вы кто будете? — обратился он к четырем батырам, что, спешившись, стояли в некотором отдалении от Урала и его сыновей. За них ответил Яик, он спросил:
— Ты не узнаешь их, отец?
— Нет, — протянула Урал — батыр. — Столько всего случилось за эти годы, что уже не припомню, видел я их когда–то или нет.
— Тогда прошу тебя, отец, — пылко воскликнул Яик, — устроим привал, устроим праздник в честь нашей встречи. Ведь мы привезли тебе гостинцы с родины, подарки от наших матерей.
Видя столь искренний порыв, не стал отказываться Урал — батыр, и они устроили большой привал, отыскав укромное место среди скал, выставив дозорных.
Что рассказали Урал–батыру его сыновья
Утолив первый голод, сняв усталость, уселись они посвободнее. Исчезла неловкость первых минут встречи, сыновья Урал — батыра стали чувствовать себя свободнее, да и Урал — батыр немного привык к мысли, что перед ним его сыновья, которых они ни разу не видел. "Уже стали большими парнями, — думал он, — как лихо расправились с врагами в бою". Исчез и червячок сомнения после того, как он узнал руку Хумай в том хараусе, что привез Идель. Коварен враг, мог и обмануть его, подсунуть змей, изменивших обличье вместо сыновей. Но яркий, живой хараус, вышитый рукой Хумай, сразу бы сник, помертвел в змеиных лапах. Так что нет места сомнениям — это его дети.
Поднял голову Яик, самый старший из сыновей.
— Отец, дозволь рассказать о своих странствиях, о том, как я искал тебя.
Кивнул головой Урал–батыр, комок подступил к его горлу.
Видя одобрение отца, радостью засияли глаза Яика, и он начал свой рассказ:
— Когда мне было восемь лет, я сел на коня и отправился в путь. Много стран я объездил, всюду искал я твои следы. И вот однажды увидел странную картину — расплескалось в некоем месте целое озеро крови, такой яркой, словно пролили ее только что. Земля ее не брала, не принимала, вороны ее не пили, хищные звери, что подходили к тому озеру, отворачивались и бежали прочь.
